Аббревиатуры СОП боятся. Ассоциируют с пьянством, детской преступностью, вмешательством в семейные дела и, конечно, с угрозой лишения родительских прав. В народе ходит много страшилок об этом статусе. Корреспондент “Гомельскай праўды” заглянула страхам в лицо в попытке понять, что социально опасное положение ребенка значит для родителей, государственных структур и самих детей.
Вернуть к норме
Официальное признание социально опасного положения ребенка — это сигнал: в семье что-то не в порядке, и от этого страдают дети. По данным на 1 июля, в Гомельской области 4491 ребенок находится в СОП и воспитывается в 2323 семьях. Их регулярно посещают представители государственных структур, заинтересованные в том, чтобы помочь родителям вернуть благополучие, а ребенку — нормальные условия жизни. С семьями беседуют, дают конкретные рекомендации, как выйти из сложившейся ситуации, во многих случаях помогают получить финансовую поддержку.
Эта система работает. За последние десять лет количество детей, находящихся в социально опасном положении, на Гомельщине уменьшилось на 32%. Снизился процент лишений родительских прав. Если десять лет назад прав были лишены 35,5% родителей, чьи дети находились в СОП, то в прошлом году их число составило 25%. Такие результаты достигнуты общими усилиями работников систем образования и здравоохранения, ЖКХ, учреждений соцзащиты, правоохранителей и, конечно, рядовых граждан. Ведь смысл не в том, чтобы отобрать детей — это невыгодно никому. Задача у всех служб одна: помочь. В чем конкретно, давайте разберемся.
К чему столько внимания?
Ребенок должен быть обеспечен самым необходимым, начиная от места для сна и учебы, еды, игрушек, средств гигиены и заканчивая морально здоровой обстановкой в доме. Это правило продиктовано аксиомой: ребенок — не вещь, которая в определенный момент появляется в семье. Он личность и гражданин, а значит, имеет права. Почему важно соблюдать эти права? Потому что в противном случае он элементарно в опасности — как физически, так и психологически. И едва ли не главный вопрос: как службы определяют семьи, где детям что-то угрожает?
— Зачастую статус СОП ассоциируется в обществе со злоупотреблением алкоголем. Однако, как показывает практика, и в благополучных с виду семьях дети могут быть в опасности. Важно вовремя обратить внимание на проблему, — отметил начальник главного управления образования облисполкома Сергей Порошин.
Он рассказал, что разработаны и широко применяются критерии, которые помогают заинтересованным службам выявлять детское неблагополучие. Они касаются условий проживания ребенка (обстановка в доме, еда и одежда должны соответствовать его возрасту), доступности образования и медпомощи, обеспечения достаточного внимания со стороны взрослых, ведь его отсутствие — главная причина несчастных случаев с детьми.
Среди критериев неблагополучия ребенка и вовлечение его в антиобщественное поведение, применение к нему антипедагогических мер воздействия, дурное влияние родителей. К примеру, в семье пьют или употребляют наркотики, занимаются проституцией, состоят на учете органов внутренних дел или привлекались к административной ответственности. Однозначно в опасности находится ребенок, к которому применили физическое, психологическое или сексуальное насилие. Если же он сам совершил антиобщественное действие — это тоже тревожный звоночек.
Благополучию детей угрожают конфликты в семье, безработица родителей, финансовые проблемы, невыносимая нравственная атмосфера в доме, социальная изоляция. Сергей Порошин акцентирует внимание на том, что, замечая неблагополучие в той или иной форме, важно применять индивидуальный подход, разбираться в каждом конкретном случае.
Горький урок
Попал под машину, выпил моющее средство, утонул… Сгорел на пожаре, покончил с собой, был изнасилован собственным родителем. Плачевные последствия невнимательности, безразличия, безответственного отношения к детям со стороны взрослых, когда уже поздно вмешиваться в дела семьи и приходится пожинать плоды недосмотра, изучает прокуратура области. К сожалению, подобных фактов немало.
Печальный случай произошел в феврале 2014 года в Мозырском районе. В благополучной с виду семье мать и отчим не находили общего языка с детьми, периодически конфликтовали. Очередная ссора возникла из-за того, что 16-летний сын взял без спроса банковскую карту матери и потратил часть денег. Когда ему предъявили претензии, сбежал из дома. Логично предположить, что встревоженная мать будет бить во все колокола: где же ребенок? Но нет. Она больше недели ничего не предпринимала, не слушала советов соседей обратиться в милицию и даже просила домашних никому ничего не говорить: набегается — сам вернется. И только через десять дней по настоянию учителей, обеспокоенных отсутствием мальчика в школе, женщина все-таки обратилась в милицию. Подростка нашли в мае. Повешенным в лесу. Еще раз напомню: семья считалась благополучной.
Как отметила старший помощник прокурора Гомельской области Ольга Шевченко, официальное признание социально опасного положения ребенка во многих случаях стимулирует родителей заняться своей семейной жизнью, развивать доверительные детско-родительские отношения.
— Скандалы утихают, внимания детям уделяется больше. Неизвестно ни одного случая, когда бы постановка на учет СОП дала негативный эффект. Чего не скажешь о недосмотре, — говорит она.
В Гомеле до сих пор помнят случай, когда в малосемейке на проспекте Космонавтов было найдено мумифицированное тело младенца. В этой истории поражает не только чудовищное зверство родителей, но и преступное безразличие окружающих. Судите сами. У Виолетты Григорьевой и Максима Хололеенко было уже трое детей — 6, 7 и 11 лет, когда в семье родилась Снежана. Старшие неоднократно признавались находящимися в социально опасном положении и проживали с бабушкой. Грудной младенец требовал внимания матери, а потому находился по месту ее жительства. В мае 2014 года так называемые родители оставили трехмесячную дочь в запертой квартире и ушли бродяжничать. Представители заинтересованных служб вскрыли дверь лишь спустя восемь месяцев. К тому времени эти, с позволения сказать, родители успели произвести на свет новое дитя и… бросили младенца в одном из гомельских подъездов. Именно этот факт стал поводом поинтересоваться судьбой предыдущего ребенка. Но слишком поздно…
Материалы, предоставленные областной прокуратурой, шокируют. Оказывается, по документам представители заинтересованных служб — педагоги и медики — якобы не раз посещали семью на протяжении всех восьми месяцев бродяжничества родителей, как по месту жительства старших детей, так и на проспекте Космонавтов. Почему у них не возникало вопроса, где же мать и младенец? Потому что проверки проводились формально, для галочки. Стоит ли говорить, что итогом такого безразличия стала череда увольнений? Ну и, разумеется, приговор суда в отношении горе-родителей: за жестокое убийство трехмесячной дочери и оставление в опасности новорожденного сына они приговорены к 19 годам лишения свободы каждый.
К смерти ребенка привел, в том числе и недосмотр госорганов. Этот прецедент научил многому. Сегодня о малейших признаках неблагополучия тут же информируются соответствующие службы, несовершеннолетний берется на контроль, с семьями начинают активно работать.
Ничего личного
Болезненный для многих родителей вопрос — вмешательство в личную жизнь. Понять это несложно. Кому понравится приглашать в семью незнакомцев, выставлять на их обозрение условия жизни. С другой стороны, оставить подозрительную ситуацию без внимания — совершенно не вариант.
В июле прошлого года в поле зрения заинтересованных служб попал гомельский девятиклассник. Мальчик только перешел в другую школу и, хотя внешне ничто не указывало на семейное неблагополучие, делал все возможное, чтобы не идти домой после занятий. Кому-то это покажется мелочью, однако к семье проявили внимание. Выяснилось, что родители давно развелись: мать уехала на родину в Россию, а отец остался в Гомеле с двумя детьми и алкогольной зависимостью. Сын и дочь ранее признавались находящимися в социально опасном положении, так как отец нигде не работал и много пил. Но когда ситуация нормализовалась, детей сняли с учета.
Что же заставило подростка вести себя таким образом? Неужели зависимость отца снова дала о себе знать? С ребенком стал работать школьный психолог. Постепенно мальчик разговорился: в его речи проскальзывали фразы “ненавижу отца”, “не хочу с ним жить”.
Нельзя было отрицать существование проблемы, и парня снова признали находящимся в СОП, началась работа с семьей — то, что многие называют вторжением в личные дела. Тогда-то и выяснилось страшное: мальчику не давала спокойно жить серьезная травма. Когда ему было 9 — 10 лет, пьяный отец дважды изнасиловал его.
Было проведено тщательное расследование, получены доказательства. Как итог — суд приговорил насильника к 11 годам лишения свободы. Или надо было оставить эту семью в покое? Личная жизнь как-никак.
Вот совсем свежий случай. В Добрушском районе многодетная мать всадила нож мужу в живот. Семья воспитывала пятеро детей: двоих сыновей и двух дочерей, а также младенца-внука — ребенка 17-летней дочери. Интересно, что за неделю до происшествия в доме многодетной пары побывали представители заинтересованных служб. Единственный признак неблагополучия семьи — задолженность по оплате электроэнергии. Не на почве ли финансовых трудностей между супругами возникла ссора? И в этом случае умники-комментаторы на всевозможных форумах посоветовали бы не вмешиваться в дела семьи? Пусть живут, как живется?
“Две большие разницы”
Удалось пообщаться с гомельчанкой, которая искренне благодарна представителям заинтересованных служб за помощь ее семье. Екатерине Абрамовой 26 лет, она воспитывает 9-летнего Никиту и 6-летнюю Яну. Практически с рождения дети находились в социально опасном положении. Отец страдал от алкогольной зависимости, что пагубно сказывалось на всей семье: мужчина провоцировал конфликты и частенько позволял себе распускать руки. Супруги нигде не работали, лишь копили долги за коммунальные услуги. Очевидно, им нужна была помощь.
— Я сирота, — рассказывает Катя. — У меня перед глазами никогда не было нормальной семьи. Маму и папу лишили родительских прав, и я жила с бабушкой. Рано встретила мужа, такого же сироту. Нам выделили квартиру, где мы стали жить вместе. А потом родился сын Никита. Наверно, тогда и начались проблемы в семейной жизни. Мы были слишком молоды, не умели обеспечить ни себя, ни детей, о которых думали в последнюю очередь.
Как отметила заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних администрации Советского района Гомеля Дина Павлюченкова, дети Екатерины трижды помещались на гособеспечение. Однако только после того, как мужа за грабеж приговорили к лишению свободы и женщина вышла из-под его влияния, она начала по-настоящему осознавать, что вполне способна вернуть в дом благополучие. Спиртным никогда не злоупотребляла, а благодаря поддержке заинтересованных служб трудоустроилась уборщицей в ОАО “Гомельпромбурвод” и сегодня имеет стабильный заработок. С помощью государственной поддержки молодая мать почти погасила задолженность по коммунальным платежам и привела в порядок жилье, где растут ее дети.
— С Екатериной мы работали очень серьезно, навещали даже чаще, чем этого требует наша работа, — говорит Дина Павлюченкова. — В какой-то момент она поняла, что такие меры направлены исключительно на помощь ее детям и быстро начала продвигаться к нормальной жизни. Все люди разные, кому-то требуется разговор с психологом, другим же — постоянный контроль. Так вот, постановка детей на учет СОП вреда не наносит, не стоит воспринимать это в штыки. Сегодня у Никиты и Яны есть все необходимое. А значит, наша цель достигнута.Однако хватает и недовольных столь пристальным вниманием со стороны властей.
Человеческий фактор
Очевидно, что родителей пугает возможность попасть под прицел заинтересованных служб. Многие боятся элементарной недобросовестности их представителей. Кто гарантирует, что статус СОП не станет инструментом сведения старых счетов или рычагом давления на семью?
— Нет гарантий там, где есть человек, — отвечает на поставленные вопросы начальник главного управления образования облисполкома Сергей Порошин. — Мы прекрасно понимаем, что человеческий фактор — самое слабое место в системе защиты детства, а потому всеми силами стараемся исключить его. Ежеквартально проводим обучающие семинары для представителей заинтересованных служб, ведь любой педагог должен в первую очередь быть психологом, уметь контактировать с людьми, иметь определенный культурный уровень, знать этикет. Если возникает необходимость проверить содержимое холодильника (к примеру, есть подозрение, что детей плохо кормят), то сделать это можно по-разному. Не все семьи одинаковы, а соответственно и подход должен быть индивидуальным, а главное — разумным.
Что скажут соседи
К слову, за границей с нерадивыми родителями не церемонятся. Причем понятие неблагополучия понимается довольно широко. Как рассказала заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних Гомельского горисполкома Виктория Лапшина, в Швеции, например, родители были лишены прав опекунства над своей дочерью из-за того, что ее вес в два раза превышал нормальные показатели для этого возраста. В Финляндии женщину лишили родительских прав в отношении сына потому, что та привезла его в Россию в гости. Это расценили как похищение ребенка. В дополнение ко всему, мать крестила сына в православную веру, что, по мнению социальных служб, создало угрозу жизни и здоровью ребенка. Из-за “удушающей материнской любви” отобрали ребенка у россиянки, проживающей во Франции: социальный работник на суде заявил, что мать, одевая трехлетнюю дочь точь-в-точь как себя, лишает ребенка права на индивидуальность. В Норвегии могут отобрать детей за то, что родители заставляют их убирать в своей комнате. В нашей же стране до крайностей не доводят.
Анастасия Макеева, «ГП»
