В свои почти 80 лет Дмитрий Андреевич НЕВМЕРЖИЦКИЙ (на снимке) полон жизненной энергии и сил. И на память не жалуется, помнит все до мельчайших подробностей. Особенно глубоко врезалось в память детство, опаленное войной, и время пребывания в одном из концлагерей Западной Германии…
— Родился я в октябре 1935 года в деревне Шия. К сожалению, сейчас такой деревушки уже нет на карте Ельского района (ее Чернобыль уничтожил). Отец умер, когда я малышом был, поэтому три мои старшие сестры – Ксения, Мария, Елена – и я (самый младший) жили только с мамой, Анастасией Григорьевной Невмержицкой.
Хорошо помню, как началась война. Пять утра, сплю и слышу сквозь сон, как мама меня будит: «Сынок, просыпайся, вставай – война началась». Поначалу не поверил. Смотрю – вещи собраны, в узелках стоят. И сразу слезы на глазах – страшно. По вечерам потом хорошо было видно, как пылали соседние деревни…
Помню, захотел огурчиков и побежал в огород. Вижу – вдалеке цепью идут вооруженные люди в маскхалатах. Это были немцы. Кинулся бежать домой, ведь наша хата была крайней…
Немцы собрали всех людей (где-то 15 хат в деревне было) в кучу и погнали до станции пешком (с остановками на ночлег).
Помню, на станции уже стояли товарные поезда. Вызывали всех по фамилиям. Когда нас загрузили в поезд, поставили новое цинковое ведро с водой и алюминиевую кружку, а двери плотно закрыли на засов…
Помню колючую проволоку, овчарок, будки надзирателей. Мы попали в лагерь на Западе Германии (г. Нойс). У каждого надзирателя был шланг, которым он беспощадно бил провинившегося. Ранним утром – подъем на работу. В колонну по трое человек. Кто отстает – удар по спине. А очень громкие возгласы: «Russisch, Аufstehen!», «Russische Schweine, Аufstehen!» – запомнились навсегда…
Хорошо помню немку, которая следила за порядком в бараке, в котором мы жили. Рядом со мной остановилась ее внучка, которая за обе щеки уплетала большой бутерброд. Я не выдержал и вырвал его у нее из рук. Сразу последовало три сильных удара. Упал, было очень больно, но бутерброд я не отдал… съел!
Помню каждую ночь бомбежки, тревожные сирены и траншеи, в которые нас сгоняли. А так хотелось спать…
Нас освободили американцы. Немцы бежали… Возвращались мы на родину через Польшу, ехали на открытых площадках вагонов. По приезду у многих животы болели – дизентерия…
Вернулись с мамой и сестрами в родную Шию – все спалено. Другие уже отстроили землянки, по их примеру и мы сделали, стали жить. На нашем огороде односельчане оставили для нас четыре мешка картошки, чтоб с голоду не умерли.
После войны Дмитрий Андреевич Невмержицкий окончил 5 классов, отслужил в армии. Честно трудился в колхозе, потом в «Химлесхозе», одно время русловым на канале, а перед выходом на пенсию (уже 22 года на заслуженном отдыхе) трактористом работал – 43 года трудового стажа за плечами, заслуженный ветеран труда. Собственными руками построил большой дом, чем гордится до сих пор, и добрым словом вспоминает тех, кто помогал в этом.
Говорит, что в жизни всякое бывало. Однако годы, проведенные в лагере, и все воспоминания о том времени до сих пор заставляют сердце вздрагивать, слезы невольно катятся из глаз:
– Хочу, чтобы молодежь знала, как тогда трудно и страшно жилось. И помнила, что самое главное – это мир и чистое небо над головой.
Алина Буравкина
