Мое детство опалила, обожгла война. Но, как ни странно, именно события тех далеких, тяжелых лет вспоминаются на склоне жизни все чаще: в памяти всплывают моменты наиболее яркие и интересные. Так, недавно вспомнил, как я, 13-летний тогда, вместе с братом взорвали артиллерийский снаряд.
Лето 1944 года запомнилось мне жарким, засушливым. Как-то пошли мы с младшим братом на Припять рыбу ловить. Просидев безуспешно на солнцепеке до полудня, решили переправиться на другой берег и попытать счастья там. Но и там рыбалка не удалась. Как говорится, не солоно хлебавши отправились домой. Путь наш лежал через цветистый луг. Вдруг я увидел в траве огромный снаряд – с метр длиной и весом килограммов под 30. Вот так удача! Не какие-то там патроны, а настоящий снарядище! Взрослые увидели бы, погнали бы нас подальше от этой смертельной находки. Но на наше счастье – кругом ни души: никто не помешает нам его взорвать прямо тут, на месте. Правда, как это сделать, мы с братом не знали. В нашей мальчишеской практике снарядов еще не было, хотя с оружием мы уже имели дело. На месте бывших боев находили патроны, гранаты, винтовки и даже автомат. А тут снаряд! Недолго думая, стали мы с братом бросать в него палки, сухие ветки, которые мы насобирали под старой вербой, растущей в метрах четырех от снаряда.
Какая-то неведомая сила лишила нас страха и благоразумия. Чем только мы не стучали по снаряду, а ему хоть бы что – лежит себе, как лежал. Что делать? Как же взорвать эту махину, а потом при случае похвастаться перед ребятами: «Подумаешь, патроны в огонь бросили, а мы вот снаряд взорвали!» И удилищем мы его толкали, чуть не сломав его, а снаряд даже с места не сдвинули. Тут я вспомнил, как после ухода немцев мы, мальчишки, нашли несколько ящиков с минами и по-честному их разделили: каждому досталось по 10 мин. Правда, мины были без боеголовок, но мы быстро наловчились их взрывать. «Разминировали» их обычно в воде, чтобы как можно выше вызвать водяной столб, поднятый взрывом.
Я предложил брату Сергею катить снаряд к реке и сбросить с обрыва. Но катить по густой траве было неудобно, тогда мы решили его нести. Я, как старший, взялся за головную часть снаряда, а брат за тыльную. Еле подняв, все-таки понесли. Я знал, что малейший удар по головке снаряда может вызвать взрыв, поэтому нес с осторожностью. Сергей все жаловался, что ему тяжело. По пути к реке мы несколько раз останавливались и осторожно клали свою опасную ношу на землю, а сами отдыхали. К обрыву было далеко – мы еле дотащили его к пологому берегу, устали – не передать словами. Но от своей затеи – взорвать снаряд – не отказались. Собрав сухих веток, сена, соорудили мягкую подстилку для снаряда. Но тут я задумался: если все это поджечь, то взрыв последует тут же и мы не успеем отбежать – погибнем. Тогда я решил из сена соорудить что-то вроде бикфордова шнура.
До сих пор помню то волнение и в то же время предвкушение мощного взрыва. Как сейчас вижу: огонь быстро побежал по сену к смертоносной «игрушке» и запылал ярким пламенем под брюхом снаряда. Через несколько минут, которые мне тогда показались вечностью, прогремел взрыв. Огромный столб земли вперемешку с огнем и дымом поднялся в небо. Вот это был взрыв! Всколыхнулась вся округа.
Так мы с братом отсалютовали в честь будущей победы. Еще долго я испытывал чувство удовлетворения оттого, что мы взорвали снаряд и живы остались. Тогда я, конечно же, не осознавал, что это была опаснейшая игра со смертью. Ведь сколько детей погибло в годы войны и после войны от смертоносных находок – мин и снарядов!
Алексей Кремень,
г. Киев
